Ветер, должно быть, влюбился…
Человек положил свои пальцы на струны гуслей давно. Еще в Древней Греции использовался их прототип, называемый «псалтерий». Под его аккомпанемент исполнялись священные гимны. Незаметно и органично гусли стали музыкальным спутником и даже символом России. Их звуками пел ветер степей, полей, болот. На негромкий струнный перелив веками отзывалась русская душа.
Сегодняшние гусляры несут эту многовековую традицию. Причем традицию не бутафорскую, а настоящую, живую: гусли и сейчас считаются не архаикой, а вполне современным инструментом. Играя на гуслях и слушая не только старинные, но и современные мелодии, мы соприкасаемся со всей историей России.
«А еще ведь надо в душу к нам проникнуть и поджечь»
Ветер шел прохладной, легкой волной по кронам деревьев в парке. Среди этого качающегося зеленого полотна сидела несколько отрешенно и играла на гуслях девушка. Все живое вокруг резонировало с этими древними, в чем-то медитативными гусельными звонами.
Прохожие часто останавливались, слушали. Кто-то благожелательно улыбался, кто-то спрашивал: «Гусли ли это?». Многие аплодировали, узнавая и не узнавая красивые созвучия. Тамара Иванова, гусляр-фольклорист, с которой мы договорились встретиться здесь, в парке Ельца, мягко заметила: «Ни-чего удивительного. Ведь что такое гусли? Это инструмент, который прикладывается декой к телу человека, и, когда она начинает звучать, то вся душа резонирует. Вот попробуйте!». Устанавливает гусли, прислоняя их ко мне. И я чувствую, как идут какие-то волнообразные токи по всему телу, как сказал бы удивившийся Окуджава, «из какой-то деревяшки, из каких-то глупых жил».
Гусли – инструмент простой, но отнюдь не глупый. Его особенность состоит в том, что при игре все струны входят в резонанс от звуковых вибраций, и все звучат, а не только те, которых касаются пальцы музыканта. Само название «гусли» произошло от славянского «гудети». У некоторых музыкантов-участников фестивалей есть такая традиция – прогуживание человека. Ложится человек на спину, а на живот ему кладут гусли и играют на них. Зачем? В музыкальных категориях это объяснить сложно, а вот в человеческих, мировоззренческих...
По ощущениям поняла, что гусельная музыка как бы сама ищет выход, через какой уголок нашей души просочиться в мир. И здесь главное для нее – не встретить в человеке пустоты. От пустоты музыка умирает. Внутренне пустой человек не может играть на гуслях: они его не почувствуют.
Это не метафора, а так и есть, неслучайно гусляров на Руси считали хранителями тайных знаний, а сами гусли прошли непростой исторический путь. Первые упоминания о них находим в слоях 10-11 вв. Великого Новгорода. На гуслях играли богатыри, а также этот струнный инструмент был спутником скоморохов. Гусельный звон сопровождал и различные обряды, что и стало попе-рек души Ивану Грозному, запретившему гудки, волынки, домры и гусли как инструменты бесовские. Но тогда гусли вдруг появились на иконе.
«Это наша русская черта: то, что запрещено, нужно сразу рисовать, – поясняет Тамара. – Гусли на иконе изобразили через 10 лет после запрещающего их указа Ивана Грозного». Есть такой иконописный образ «О тебе радуется». На одном из его списков изображен царь Давид, который держит в поднятых верх руках гусли. Давид был автором псалмов, и, скорее всего, иконописец хотел показать, что плохой, черный, бесовский инструмент не может быть в руках святого человека. Тем самым выразил мысли народа.
Гусли на самом деле очень народный инструмент и остаются им посейчас. Они древнее скрипки, традиции изготовления которой уже около 700 лет, и она изготавливается промышленным способом. Гусли же до сих пор делают только вручную. Этот мастеровой инструмент может-быть шлемовидным, как, например, у Тамары. Бывают лировидные гусли, крыловидные, у которых крышка и струны имеют форму двух крыльев. Есть столовидные гусли, есть и академические – звончатые (они при игре заводятся, гудят). «Есть ли идеал гуслей? Такой, как скрипка Страдивари у скрипачей?» – спрашиваю у Тамары. «Такого в гуслях нет, – говорит музыкант. – Есть, конечно, не идеал, но на них можно сыграть все, как на фортепиано. Если не ошибаюсь, это проект известного на всем постсоветском пространстве гусляра Ложкина. Он ездил по деревням, собирал гусли, которые сохранились. Именно он вернул этот инструмент в академические классы. Так вот, его са-мые большие гусли оказались на самом деле огромными, состоящими из 88 струн, расположенных как бы крест-накрест. Это, классно, конечно, и дорого. Такой инструмент стоит около 200 тысяч рублей. Но другие гусли не хуже. Главное, чтобы они дарили тепло, добро, нежность тысячам людей».
«Зазимье» – это родственно русской душе
В музыку Тамара пришла, по ее словам, поздно. Стала играть на скрипке в 9 лет, учась в музыкальной школе Ельца. Потом окончила музыкальный факультет ЕГУ по специальности «фортепиано» и «аккордеон». Какое-то время преподавала, но работа в школе оттолкнула расплодившейся в современной педагогике бюрократией, когда один день работаешь, а два – пишешь бумажки. Но музыку она чувствовала как главный путь в жизни. Преподавала в Москве скрипку взрослым людям. И вот однажды в руки попали гусли. Поехали с друзьями отдыхать в Новороссийск, и у одного из них оказались они.
«Никакой другой инструмент не вызывает такую бурю чувств и эмоций, как гусли! Кельтская арфа очень похожа, только струны стоят поперек, но что-то не так, – говорит Тамара. – Сначала училась играть сама, потом поняла, что эту красоту надо нести людям. И тогда пришла идея создать фольклорный коллектив – такой, чтобы он был реальной отдушиной и любовью, а не средством заработка. Сейчас наш ансамбль – это изначально не коммерческий проект. Он состоит из трех человек: меня, барабанщика и варганиста. Можно сказать, что все мы немного неординарные люди. Профессиональный музыкант только я, но сейчас занятие, которое меня кормит, – это промышленный альпинизм. Да, там тоже тренируются руки, на веревках". (Смеется).
Наш барбанщик Владимир Сергиенко – строитель, приехавший на постоянное место жизни из Петербурга в самый крайний дом отдаленной деревни Елецкого района. Купив дом практически без крыши, без удобств, сам все сделал. В доме у него оборудована студия, где мы репетируем, записываемся. Зимой в деревни у Вовы абсолютное безлюдье, туда даже трактор ездит только потому, что там живет музыкант, чистит ему дорогу. Но это как раз та неповторимая для народного творчества атмосфера самоуглубления и близости к природе. Вова сейчас еще начал изготавливать флейты.
И третий наш человек, который играет на варгане, – кандидат философских наук преподаватель ЕГУ им. Бунина Сергей Сергеевич Сидорков. От него и пошло название коллектива – «Зазимье». Вариантов было много, мы долго разговаривали, примеряли их к тому, что созвучно музыке, которую исполняем. И вдруг Сергей Сергеевич говорит: «Я давно придумал название и все думал, вдруг кому-то когда-то оно подойдет».
Зазимье – это не ноябрь. Это время года, когда вся листва уже опала, и появляется что-то свежее, настоящее, слегка подернутое заморозками, припорошенное первым снегом. Очень люблю это время. Оно, как мне кажется, сродни русской душе. Ведь русский человек склонен в грусти черпать вдохновение. Если посмотреть наш репертуар, то он не плясовой, а мелодичный, углубленный… веселым его точно не назовешь».
Сейчас ансамбль участвует в различных фестивалях. Тамара изначально популярности не ставила самоцелью, но популярность сама их коллектив разыскивает. За весну «Зазимье» сыграло на 5 площадках («Русборг», «Данбург», «Робин Гуд» и на своих концертах). Все лето расписано: впереди фолк-фестиваль «Вереск», «Иван Купала» и «Середина лета». Костюмы шьют сами.
Одежда Тамары – не чисто славянская, а смесь славянской и скандинавской традиций. Но ведь они музыканты, паспорт костюма на реконструкторских фестивалях с них не требуют, главное – музыка.
Хотя у Сергея Сергеевича костюм более рекострукторский, с красивыми обмотками оливкового цвета, шароварами – все сшито по канону, руками, без единого машинного стежка. Помогли Тамаре в этом деле ее знания из вуза, когда она занималась реконструкцией под руководством преподавателей. Только с обувью у коллектива проблема. Она должна быть кожаной, специально скроенной. Обувь изнашивается быстро.
«Я понимаю свою задачу в том, – говорит Тамара, – чтобы зритель ушел с концерта до-вольным, вдохновленным. И поэтому, чтобы мне сыграть на 5 из 5 баллов, я должна на репетициях играть на 10 баллов».
Выход на улицу – это тоже репетиция. Тамару в Ельце знают еще и как ту самую девушку, красиво играющую на гуслях, чудодейственные звуки которых наполняют пространство централь-ной улицы Мира. Они взлетают – нет, не к верхним аккордам, а к самой надежде, что мир все-таки чист. Что существует чистота творчества, чистота человеческих отношений, а музыка древнего инструмента способна упорядочить хаос современного мира.
Светлана ЧЕБОТАРЕВА.
Фото автора.
10.08.2022, 819 просмотров.
