- СВОЯ ЛЕПТА.
- Как только презрительно не именуют Россию некие живущие в ней особи, которые постоянно плюют на нее. Криво ухмыляясь, они с пренебрежением цедят сквозь зубы: «рашка», «совок», «совдепия» и поливают грязью свою страну. Некоторые в знак «протеста» беснуются в храмах, другие с пеной у рта орут: «не забудем, не простим!», изображая из себя патриотов, борцов за светлое «завтра». Меж тем, пока одни дерут горло, а другие непотребство называют перфомансом, третьи просто изо дня в день вносят свою посильную лепту в копилку страны. Такие не кричат о патриотизме, а просто молча делают свое дело.
- Стратегический запас
- Михаил Иванов один из них. В его кабинете стены увешаны фотографиями сотрудников на отдыхе: кто с грибами, кто с рыбой, а кого-то объектив фотоаппарата запечатлел на речном берегу. Письменный стол Михаила завален бумагами, а в углу помещения аккуратно в рядок стоят корпуса приборов, готовых к сборке. Это очередная разработка его небольшого предприятия – туманообразующая установка. Пригодиться она может для проращивания черенков и рассады в промышленных масштабах. Этот прибор покрывает листики растения тончайщей водяной пленкой, не переувлажняя при этом почву. Пока собрано лишь несколько пробных экземпляров. Но основное устройство, разработанное коллективом Михаила Дмитриевича, предназначено для проверки семян.
- -Качественный семенной фонд это – стратегический запас государства. Представьте, что его нет, и вы поймете, о чем я говорю. - Свою мысль он поясняет, «по полочкам» раскладывая, что может ожидать Россию без посадочного материала. Первое - при отсутствии хорошего семенного фонда придется закупать его за рубежом, а это дополнительные расходы бюджета, повышение цены на все хлебобулочные и кондитерские изделия, на сахар. Поэтому, как только Россия окажется без семенного фонда, она сразу станет зависимой и окажется в буквальном смысле на коленях. Потом он берет в руки небольшую плату с микросхемами и, показывая ее, итожит: - Благодаря вот этой штуковине - «сердцу» разработанного нами прибора, на российских полях всегда будут колоситься хлеба.
- Чудо-машина по принципу действия похожа на инкубатор. Только проклевываются в ней вовсе не яйца. Опытную партию семян загружают в аппарат, где при определенной температуре, освещении и влажности они прорастают. А называется прибор - термостат для определения всхожести зерна. Благодаря ему для посева отбираются лучшие образцы овощных и зерновых культур Голландии и России. Потом после испытаний они отправляются на поля.
- Подобные термостаты изготавливают и за рубежом, к примеру, неплохо зарекомендовала себя германская техника. Но коллектив Михаила Дмитриевича нашел способ усовершенстовать отечественный. В немецких контроль влажности отсутствует, а в наших, изготовленных здесь, в Липецке – он есть. Причем влажность не только измеряется, но и поддерживается. В разы отличается и соотношение цена – качество. Немецкая техника стоит 320 тысяч – наша семьдесят две. А первые образцы и вовсе стоили всего сорок две тысячи. По такой цене их стал закупать Казахстан. Сейчас нет практически ни одного региона России, где не применялось бы липецкое оборудование.
- Далекие девяностые
- А начиналось все в далекие девяностые, когда страна затрещала по швам и во всем наступил упадок. Все, наверное, помнят, как одно за другим останавливались предприятия, зарплату выдавали кирпичами, сахаром, хрусталем, халатами – чем угодно, но только не деньгами. Стоимость на продукты питания и товары повседневного спроса менялась каждый день, и мы даже не успевали привыкнуть к появляющимся нулям в ценниках. Повсеместно царили хаос и неразбериха, безработица, а бывшие братские республики захотели в одночасье вдруг стать самостийными и начали откалываться от Союза, как куски штукатурки с обветшавшего здания. Не удержалась на плаву и станция химизации при агрохимлаборатории, где работал Михаил. Тогда он предложил части сотрудников работать вместе.
- - Самые головастые - это Саша Струков и (имя фамилия). В одном коллективе мы уже тридцать лет. Сашу я из Пскова в Липецк еще в конце восьмидесятых пригласил, перед тем как наша станции химизации на ладан задышала. Мы познакомились с ним на семинаре инженеров. Сразу было видно, насколько он талантлив. А (имя) работал простым электриком, но он оказался так увлечен различной электроникой, что на работу я его взял, не раздумывая. И, знаете, из него вырос профессионал. Вот эти двое и стали мозговым центром всего предприятия. Вначале мы сделали ставку на персональные компьютеры и занялись автоматизацией. Стали внедрять в Липецке не только ПК, но создавали компьютерные программы и обучали работе с ними людей. На первых порах доход был небольшой. Первые деньги у нас появились, когда нам удалось оптимизировать работу в 18 филиалах Сельхозхимии. А потом настал наш звездный час. Мы получили большой заказ на «Росинке». Правда не сразу, а после того как автоматизировали на этом предприятии весь бухгалтерский учет. На это ушло три месяца. Там ведь женщины-бухгалтера просто света белого не видели из-за кипы документации. Все обсчитывалось и писалось вручную. А после того как мы полностью компьютеризировали процесс, они хоть вздохнули с облегчением. Там директором была замечательная женщина – Разумовская. Она душой за дело болела, поэтому и вывела «Росинку» на мировой уровень. Затем после «Росинки» мы компьютеризировали областной аптечный склад, а после наши умельцы написали компьютерную программу для областного онкодиспансера. Работали мы и в Старом Осколе. А в Узбекистане автоматизировали управление шахтной печью по обжигу известняка, - вспоминает Михаил.
- А как вы с компьютеров на семена-то перешли? – задаю вопрос, пытаясь понять, что сподвигло Михаила и его команду на такой крутой вираж в деятельности.
- - Понимаете, просто захотелось заняться чем-то более серьезным, и чтобы польза для всех была. И ведь получилось. Немцы с нашего рынка все-таки ушли. Но столько всего претерпеть пришлось - вы не представляете. На этом этапе многие из сотрудников, просто не выдержав всех тягот, разбежались. Работать приходилось в абсолютно не приспособленном помещении, плюс перепады температур. Приходилось дневать и ночевать на работе. Семьи нас практически не видели. О финансовых трудностях лучше вообще не вспоминать. Когда мы подписали первый контракт на поставку оборудования, у нас его еще не было. Я обегал все банки – без толку. Потом нашел, где деньги согласились дать, но под залог установок. И когда я совсем уже отчаялся, нашлась одна женщина – банкир, которая, выслушав меня, дала кредит. И что меня тогда в ней поразило – она встала и вышла из-за стола, когда я зашел в кабинет. Ее поведение было таким контрастным по сравнению с тем, с чем приходилось сталкиваться раньше. Кто мы для банкиров? Просители. А она вела себя совсем по-другому. Людей, которые тогда от меня ушли, можно понять. Зато остались самые стойкие. Главное - мозговой центр уцелел. Вот они на фотографиях, - улыбается Михаил.
- Когда он стал сотрудничать с голландской фирмой «Роял – Старс», распространяющей семена цветочных и овощных культур, понял, что надо учиться. Полмесяца провел на стажировке в Амстердаме. Затем учился в Америке.
- Американская мечта и российская действительность
- - Наблюдая и изучая, как поставлена работа за рубежом, я понял, как сильно мы отстали от развитых стран. Взять, к примеру, свиней. У нас свиней растят для навоза и сала, а там для мяса.
- – Как это для навоза? – я аж чуть со стула не свалилась, услышав такое, так как всегда считала, что свиней и у нас для мяса выращивают.
- - А вот так. Там, во-первых, так сбалансированы корма, что свиньи дают очень хороший прирост с минимумом навоза. При этом и расход кормов минимален, а привесы значительны. Вдвое больше, чем здесь. А во-вторых, там занимаются разведением не сальных пород, а мясных для производства бекона. Порода называется - дюрок.
- И главное, что в свинарниках стерильно, как в операционной – ни запаха, ни навоза. Не поверите, но там вручную никто навоз не убирает и везде чистота. А секрет прост – все дело в специальных полах. Они дырчатые как решето и хрюшки свои экскременты сами копытцами выталкивают в отверстия в полу. Оттуда все перекачивается в специальные отстойники, а потом как удобрение идет на поля.
- Рассказывая, Михаил для наглядности чертит на бумаге устройство полов по западному образцу. Потом он поднимает глаза от бумаги и произносит:
- - А знаете, какие эти дюроки красивые! У поросят такая шелковистая коричневая шерстка. Даже не коричневая, а светло-каштановая, такие забавные мордочки, - и снова продолжает чертить.
- - Я когда эту красоту увидел, решил – обязательно заведу дюроков и кормить их буду как полагается.
- - И что?! Завели?
- - Завел, - уныло вздыхает он. - Специально разыскивал этих свиней. Нашел в одном хозяйстве. А там мужик пройдоха такой. Спрашивает: тебе по штукам или по весу? А я откуда знаю, как надо. По штукам говорю. Он мне продал каких-то самых задохликов. Наверное, некондицию. Да я и этим был рад. Ведь дюроки! Привез, оборудовал мини-ферму в одной деревне. Закупил корма – жду привесов и бекона. Жду – жду... потом ждать устал и решил сам взглянуть, как там мои свинки. Приезжаю... А они стоят тощие, как бродячие собаки, голодные, и ни кормов, ни привесов, а в кормушках насыпано то же, что и у наших сальных свиней. Но ведь на такой еде они просто не растут. Стал выяснять, где корма. Узнал – растащили. А потом понял, что наше российское воровство ничем не истребишь. Корма или свинарки украдут, или они по дороге потеряются. И выход в этой ситуации только один - обнести ферму высоченным забором с колючей проволокой по периметру, а по ней ток высокого напряжения пустить. А на выходе поставить охранника. Может, тогда что-то и уцелеет. Вот так моя американская мечта о беконе вдребезги разбилась о российскую действительность, - вздыхает Михаил.
- - И что, после этого вы больше не хотите выращивать свиней? – Признаюсь, ожидала услышать «нет». Оказалось – ошиблась.
- - Я не забросил еще эту идею. Думаю, что все же можно и у нас разумно организовать производство. Так хочется, чтобы люди и здесь жили не хуже чем там, за рубежом. Хочется, чтобы, зайдя в мясную лавку, магазин или на рынок, можно было купить целиком сырокопченый окорок. Там это норма. И окороков этих столько, что глаза разбегаются, а у нас такого вообще нигде нет. А я хочу, чтоб было, а для этого надо развивать фермерское хозяйство. Домашние мини-фермы. Поэтому скорее я попробую осуществить мечту. Только поросят возьму других. Есть отличная порода – дюроки, скрещенные с нашими свинками. Они более неприхотливы к кормам, и сальной прослойки в них практически нет.
- Общаясь с Михаилом, я тоже, как и он когда-то, задумалась о контрасте между отношением людей к жизни. Одним достаточно просто перепродавать готовое и успокоиться на этом. Другие ждут, что за них кто-то что-то решит и все сделает правильно, а лично от них ничего не зависит. Третьи нашли себя в организации массовых протестов, не предлагая при этом никакой конкретики для обустройства российской действительности. А четвертые просто молча осуществляют мечту, даже когда все валится из рук и почва ускользает из-под ног. И вот у этих четвертых, которые вопреки всему идут к своей цели, как правило, рано или поздно все получается. Они в конечном итоге и поднимут Россию с колен, создавая фермерские хозяйства, выращивая качественные семена и внедряя новые технологии.
- Татьяна Прусенкова.
26.12.2012, 1026 просмотров.
