Пострадавшие за веру.
В ноябре прошлого года мы рассказали вам о судьбе старушки - беженки с юго-восточной Украины Клавдии Васильевны Константиновой. Ее семья, жившая в Сухой Лубне Липецкого района, пострадала за веру, была репрессирована и сослана в Сибирь. После реабилитации Клавдия Васильевна уехала в Донецк, боялась, что клеймо "сектантки" и "врага народа" вновь обернется гонениями в родном селе. Веру она пронесла через всю свою жизнь, всегда помня слова отца, что все будет хорошо, ведь его благословил епископ Липецкий Уар, сейчас причисленный к лику святых. В память о нем статья и называлась "Последний свидетель".
Недавно в редакции раздался звонок от Надежды Николаевны Кузиной, прочитавшей эту статью. Она тоже живет в Лубне. Туда мы и отправились.
"Эту бабушку я знаю, - начала повествование Надежда Николаевна, - мы жили на одной улице, напротив друг друга. Она дружила с моей старшей сестрой. Они у нас и молиться собирались. И мы вместе были высланы. Только ей тогда было четырнадцать лет, а мне - три года". Надя - самая младшая в семье Крюковых. Ей было девять месяцев, когда началась война. Всего у ее родителей было четверо дочерей, одна из них - инвалид. "Маму, беременную, сбил пьяный мужик на лошади, - повествует страшную историю бабушка, - и лошадь копытом ударила в живот, а рожать срок уже был вот-вот. Мама сразу попала в больницу. От такого ушиба девочка родилась калекой: слепая, она не ходила, за ней нужен был постоянный уход". Зато слух у нее был отличный, и пела она замечательно, знала всю службу наизусть, и когда церковь закрыли, все собирались у нас в доме, молились, а сестра всегда пела».
Гонения на родственников Надежды Николаевны началось еще с дедушки и бабушки: "Они были очень глубоко верующими, сейчас таких уже людей нет, - уверена Кузина. - До революции он работал в жандармерии на железной дороге в Мичуринске, потом приехал домой, было свое хозяйство. И тут он оказался единоличником: трудолюбивый да не пьющий, сеял пшеницу, рожь, просо, были и коровы, и лошади, чтобы вспахать землю. Конечно, их раскулачили и решили выслать. Тогда многих высылали в Казахстан, в Караганду. Там залежи угля. И их отправили туда вместе с младшей дочерью шахты копать. Несколько тысяч людей привезли - а там пустынная степь! Лесов нет, даже построить избушку не из чего. Все, что у них было - это лопаты. Оставалось лишь копать ямы, в них и спали. В первую зиму замерзло десять тысяч человек..." В этом Карлаге позже оказалась и Надежда Николаевна. И все, что могли построить ссыльные, - это дома из земляных кирпичей, без крыш. "Я сначала подумала, что ураган прошел и крыши все снесло. А их и не было!" - удивлялась тогда девочка.
Но прежде была ссылка в Сибирь. Началась война, отца забрали. Мать осталась одна с четырьмя маленькими детьми, одна из них калека. Крюковы уже имели клеймо верующих. Отец погиб в ноябре сорок первого года, в похоронке было написано "погиб, проявив геройство и мужество". Но семью фонтовика не пощадили - в сорок третьем выслали как врагов народа за религию. "Лето было, - рассказывает Надежда Николаевна. - Мама сидела, доила корову. Подходит солдат, пинает ведро с молоком: давай, говорит, поехали. И в чем мы были, так нас и забрали. Нас заперли в сарае, чтобы собрать других. Отсюда много кого забирали, всех, кто молился. А потом нас затолкали в вагон для коров".
В Сибири семья где только не жила: их перебрасывали то в одно место, то в другое. И везде нечеловеческие условия. Когда выбросили всех в тайге, люди, чтобы выжить, рубили деревья и ставили ветки как шалаш. С этим справились, тут новая беда: воды питьевой нет, вокруг одни болота. И детей подкосила дизентерия. Многие умерли. Но сестры Надежды, как и она сама, выжили. "Когда дизентерию находят, все вещи забирают на санобработку, - объясняет Надежда Николаевна. - Была у меня подружка Нюшка, ей лет пять было. Когда она поняла, что заболела, просила нас никому об этом не говорить: а то у мамы одеяло заберут и она замерзнет. Так она мать сберегла, но сама Нюшка умерла". Когда спустя время моя рассказчица возила дочь показать те места, они увидели берег, который осыпался, и вся поверхность была усеяна костями.
После тайги в одном поселке семью приютила женщина, поселила в бане, а она топилась по-черному. И дети угорели. В результате их забрали в детдом, а мать осталась в поселке, ей же работать надо в ссылке. "Какого ужаса мы там натерпелись. Вот говорят - сейчас в интернатах бьют. А какие тогда были злые няньки! Война, у всех мужей забрали, голод. Даже сама не знаю, за что нас лупили", - недоумевает Надежда Николаевна. Беспомощной сестре постелили на полу, она же упасть может. А крыс было море. И чтобы они ее не покусали, девчушки дежурили по очереди с хворостинкой, отгоняли грызунов. Но маленькие же, дети, бывало, и уснут...
А потом все вместе решились бежать, старшие на себе несли девочку-калеку. Бежали больше недели. Старообрядцы по пути кормили, одежду кое-какую давали, но с ночевкой в доме не оставляли. Поймают вас - и нас посадят, - боялись они. Тайком отправляли в сарай, набитый сеном. Кстати, и на свои иконы не разрешали молиться. Помолятся и накрывают их. Странные.
Сколько девчонки прошли - неизвестно, но маму нашли. Надежда Николаевна вспоминает, как однажды с сестрой пошли через тайгу к маминому брату за двести километров. Вот это расстояние они за десять дней преодолели. Этот поход она хорошо помнит, ей тогда уже десять было, а сестре шестнадцать. На просеке изредка встречались домики, в которых были дрова, чтобы воду согреть. В дороге ели кедровые орехи, а сколько кругом ягод - и костяника, и малина, и смородина, и голубика. Много и животных - лоси, медведи, змеи, а девочки босиком... "Они спокойные, - объясняет мне бабушка, - если змею не ударить, она никогда тебя не ужалит. И медведи мимо проходили. Мы больше людей боялись".
НЕ ПОСЛЕДНИЙ СВИДЕТЕЛЬ
После десятка лет ссылки в Сибири семья Надежды Николаевны была переведена на юг. Долго добивались двоюродные сестры и брат матери, чтобы семью воссоединили. Только в начале пятидесятых они встретились, теперь уже в ссылке в казахстанской Караганде. Все пошли работать. Даже юной Наденьке нашлось дело - она сидела с маленькими детьми и помогала безграмотным старушкам писать письма.
А после работы, по вечерам и по ночам, молились. По-прежнему втихаря - сегодня у одних, завтра у других. "Все это здесь описано, - Надежда Николаевна показывает лежащую на журнальном столике книгу "Карагандинский старец преподобный Севастиан". - В Карагандинский лагерь много священников было сослано, в том числе и он. Он с Оптиной пустыни, мы его земляком считали. И Владыка Уар там же был. Они жили в поселке Долинка, там только лагеря были, люди в бараках жили. Они работали на огородах, на шахтах. Издевались над ними, заставляли подписывать, что враги народа. Ставили бедного батюшку в такую маленькую комнатку, что даже сесть нельзя, и оставляли дней на десять. Так он там и стоял, пока не подпишет..."
Когда Надежда Николаевна переехала в Казахстан, священнослужители уже были старыми, они давно там сидели. Владыка Уар с 1935 года отбывал наказание вместе с политическими заключенными. А когда его перевели к уголовникам, те его убили. Это трагическое событие застали многие священники, сосланные в Караганду. А с отцом Севастианом Надежде Николаевне довелось познакомиться лично, его мудрые советы она помнит до сих пор. Верующие люди о нем хорошо знают. Он так же, как и священномученик Уар, почитается православными как новомученик.
Со временем отца Севастьяна отпустили на вольное поселение. Он уже жил не в лагере, а у бабушек. И каждую ночь, крадучись, люди ходили по домам, где он вел службу. А потом он стал служить в маленькой церквушке на окраине города. Там он и жил, и людей принимал. К нему съезжались со всей страны. А такие же ссыльные, которые жили в Караганде, вообще ничего не делали без его благословения. "Он нам всегда помогал, - вспоминает Надежда Николаевна. - Один раз я просила благословение, чтобы совершить поездку. А он меня не благословил. А на следующий день оказалось, что с поездом, на котором я хотела ехать, произошла авария. Прозорливый он был".
А когда она собиралась замуж, то первой заговорила об этом с батюшкой тетя: "Я бы не хотела, чтобы Надя выходила, такая жизнь сейчас тяжелая, зачем?" На что старец ей ответил: "Мать, как ты думаешь, вот мы с тобой умрем, кто будет в церкви молиться? А так молодые детей родят, церковь всегда будет полна народу". Наставления священника перед свадьбой и муж Надежды Николаевны получил. Вместе душа в душу по православным законам они живут уже почти пятьдесят пять лет.
ТОЛЬКО БЫ ВЫЖИЛИ
Судьбы Надежды Николаевны Кузиной и Клавдии Васильевны Константиновой во много похожи. Больше всего их объединяет глубокая вера, за которую страдали их семьи, и которую они сохранили и приумножили, несмотря на все трудности. Надежда Николаевна всю жизнь прожила в Казахстане. Но после распада Советского Союза русским там стало невыносимо, их притесняли. Вернуться на малую родину они с мужем смогли лишь в 2000 году, пытались за это время восстановить свои законные права на дом, который был отнят в годы репрессий. Восстановить-то восстановили, но решение суда так никто и не исполнил. А доказывать что-либо дальше старикам уже здоровье не позволяет. Зачем? Продали в Казахстане свое жилье и купили в Сухой Лубне часть небольшого домишки.
Такой возможности у Клавдии Васильевны не было. Вернуться в Липецкую область ее заставили страшные события на Украине, откуда люди бежали, забыв обо всем. Решилась на это и восьмидесятипятилетняя бабушка. Но на своей Родине она оказалась чужой, никому не нужной - без жилья, без еды, без одежды. Мы признательны вам, дорогие читатели, что ее нелегкая судьба не оставила вас равнодушными. В редакции постоянно раздавались звонки, люди приносили самые необходимые вещи, особенно с наступлением зимы понимали необходимость в теплой одежде. Душа разрывалась от осознания того, как вы хотите помочь, отдавая последнее: семья, в которой воспитываются шестеро детей, мечтала взять бабушку к себе. Звала ее в свой дом и еще одна женщина, такая же верующая, как Клавдия Васильевна. Старушка не хотела никого стеснять, но благодарность ее была безмерна. При каждом моем разговоре с ней она умилялась, как же хорошо к ней отнеслись простые люди.
"Дай им Бог здоровья!" - много раз повторяла Клавдия Васильевна и при последнем нашем разговоре. Она звонила из Донецка, куда все-таки вернулась, случайно встретив в пункте временного размещения попутчиков, позвавших ее с собой. Она скучала по старшей девяностолетней сестре, боялась ее больше никогда не увидеть. Это было в канун новогодних праздников, когда людям стало казаться, что все налаживается. Но уже давно украинский номер Клавдии Васильевны не отвечает. Может, просто что-то с телефоном?.. Хотелось бы верить, что сестры Константиновы живы, и что Господь не оставит их, страдавших всю жизнь.
Юлия ПАЖИТНЫХ
15.04.2015, 1372 просмотра.
