«Мы – русские!»
В Липецкой области создается региональная общественная организация «Землячество Донбасса». Основной ее целью является облегчить процесс адаптации людей в российском обществе. Недавно в библиотечно-информационном центре имени Петра Ивановича Бартенева в Липецке состоялась встреча с организаторами землячества, а также с теми, кто не понаслышке знает о происходящем в Донбассе. Наш земляк, Владимир Алексеевич Запорожец, целый месяц провел в рядах ополчения в Луганской народной республике. В прошлом военный летчик, он давно на пенсии, ему 61 год, но он поехал в Донбасс, чтобы лучше разобраться в происходящем, ведь то, что нам рассказывают с экранов телевизоров и в Интернете, это далеко не вся правда.
НЕ ВСЯ ПРАВДА
- Я держал оружие в руках тридцать лет назад, поэтому надо было как-то адаптироваться ко всему этому. Мне сначала выдали две гранаты, я не знал, что с ними делать. Первые два дня после стрельбы из автомата плохо слышал и до сих пор плохо слышу на одно ухо. Я это называю мягкой контузией.
Люди по-разному контузию переносят. Одни становятся разговорчивыми, громко говорят, балагурят. Другая форма – это подавленность, люди становятся молчаливыми, словно пришибленными. Но там к таким аккуратно относятся. Война, ведь сейчас идет какая, в основном работает система залпового огня. Это страшная вещь. Украинцы говорят, что их солдаты выбывают из строя из-за расстройства психики, и таких восемьдесят процентов.
В последнее время мы стояли на севере Луганской области, недалеко от села Пионерское. В нескольких километрах отсюда проходит граница с Россией. Нас было человек двести. У нас имелись две противотанковые установки, и нашей задачей было не пропустить танки на свою территорию.
ЧЕЛОВЕК В КАМУФЛЯЖЕ – ЭТО ВЛАСТЬ
Скажу так, что моя семья не знала, куда я еду. Я не предупредил об этом родных, поскольку сам не знал, чем это все закончится. Перед этим говорили, что наши пограничники там всех разворачивают или даже арестовывают. Другие говорили, что ополченцам нужны только военные профессионалы, прошла также информация, что им люди старше шестидесяти лет не нужны, а мне уже шестьдесят один год.
Но российскую границу я пересек спокойно, а в Изварино со мной беседовал сначала крепкий такой ополченец в тельняшке и в камуфляже. Он спросил: «Ты куда едешь? Воевать, что ли?» Я говорю: как получится. Тогда ко мне вышел серьезный такой мужчина, наверное, политработник, мы с ним поговорили. Он в конце беседы говорит, низкий вам поклон, у нас не все шахтеры воюют.
Отношение к ополченцам там самое хорошее. В автобусе проезд у них бесплатный. Вообще человек в камуфляже – это власть. Конечно, существуют и разногласия, поскольку воюют там сербы, осетины, чеченцы, русские. Есть ребята молодые, а есть и те, кому за пятьдесят, но в основном это люди, которым по тридцать – сорок лет. Двое ребят со мной воевали, они отбывали наказание в местах лишения свободы. Они говорили, это же наша земля, мы не отдадим ее «украм». И они будут стоять до конца.
Один парень, шебутной такой, пацан еще, совсем недавно провода резал и на металл сдавал, рассказывает: шел по улице, смотрю, мужик справляет нужду, а тут дети играют в песочнице. Я к нему, а он бежать. Забежал в офисное здание, я за ним. Там охрана, они в сторону, я за ним, ищу его, к директору прибегаю, говорю: так и так. В общем, шухер поднял. Не нашел он этого мужика, но пообещал вернуться. Мол, я там порядок наведу. Обратите на это внимание. Этот парень уже чувствует свою ответственность, он ополченец, он - власть. С другой стороны, директор этого офиса тоже чувствует его власть. И этот ополченец поддерживает порядок.
Еще был такой случай. Приехал гуманитарный конвой, люди разгружают ящики, я тоже подключился. Тут подходит бабушка и руки мне целует. Я говорю, вы что, зачем это, а она отвечает, меня дети бросили, уехали, а вы меня кормите. Кстати, каратели ополченцев в плен не берут. Иногда оставляют для обмена, но в основном уничтожают. И вот, когда я прибыл туда, командир мне дал гранату. Я спросил, зачем. Он отвечает, если вдруг тебя возьмут в плен, чтобы долго не мучился.
ОТРЕЗВЛЕНИЕ ПРИХОДИТ БЫСТРО
Мы находили трупы, у которых были «сняты перчатки». То есть, ножом обрезается кожа с рук, и человек истекает кровью. После этого, конечно, стало все понятно. Поэтому о жизни Донбасса в составе Украины речи и быть не может. Многие ополченцы говорят, что надо идти дальше воевать. Как во время Великой Отечественной войны, «бить врага на его территории». И то перемирие, которое было, им только мешало. По большому счету, эту войну начали олигархи. Начался передел собственности, а потом этот процесс вышел из-под контроля, но в Луганской и Донецкой областях народ взял это дело в свои руки, они прижали хвосты своим олигархам.
Однако определенное недоверие полевые командиры испытывают к чиновникам. Олигархи стараются отыграть свои позиции, но командирами манипулировать очень сложно. Там, кстати, существует такая система - если тебе командир не нравится, можешь перейти к другому. Была одна группа ополченцев, которая перешла на сторону Украины, но что-то у них не сложилось, и они стали воевать сами по себе, начали мародерствовать. Пришлось их ликвидировать. Но там вопросы не задают, если командир сказал, значит, так и должно быть.
Воюют там люди, уже состоявшиеся, это личности. Например, был армянин, он был директором фирмы, имел свой бизнес. Он сказал, что будет воевать до победы. Но там идет война цивилизаций. Не государство воюет, не этносы воюют, а две цивилизации. У одного командира в подчинении пять тысяч человек было, и вот у него берет интервью украинская журналистка, а задает провокационные вопросы. Она спосила, кто вы по происхождению? Командир ей отвечает: отец - немец с Крыма, мать украинка. Она спрашивает: по-украински говорите? Он отвечает: конечно. Она спрашивает: а кем вы себя ощущаете? Он говорит: русским. Она: как же так? Он говорит: русский – это состояние души. Это не этнос, не принадлежность к цивилизации. Вы можете называть ее византийская, православная, греко-российская, евразийская, как угодно, но об этом пусть спорят теоретики, но у нас свои ценности, не такие как у украинцев, которые исповедуют фашизм.
Вторая идея, какую на Донбассе не хотят упускать – это социальная справедливость. У них очень широкие планы и намерения в этом вопросе, поэтому они не хотят отдавать власть гражданским людям. С другой стороны, только гражданская администрация может наладить коммунальное снабжение, решить иные какие-то дела. Но во время Великой Отечественной войны прифронтовая территория починялась командующему армией, и это было несколько сотен километров, а тут всего сто двадцать - сто пятьдесят километров.
Но там все сложнее, чем нам показывают. В одном произведении я прочитал фразу о Христе «он сел на камень с неистощимым терпением», и вот это терпение сквозит во всем, там постоянно что-то ждешь.
Проехали в одно место, командир мне говорит, сиди здесь, я скоро приду. Проходит полчаса - его нет. Час миновал, а его нет, пришел он через три часа. Я уже хотел ему сказать что-нибудь типа «тебя за смертью посылать», но он пришел, все нормально, даже не стал извиняться, и мы поехали дальше. Солдат должен терпеть, ждать, безропотно и спокойно. Питание там было нормальным, конечно, не какие-то разносолы, но жить можно.
Бронежилеты они практически не носят. С оружием проблем тоже нет. Они меняются между собой, иногда до снобизма доходит. Не нравится автомат калибра 5,45, давай 7,62. Не нравится с деревянным прикладом, давай с откидным прикладом. Был у нас пулемет «Печенег», наверное, самый лучший в мире, и боевая скорострельность у него приличная и кучность попадания тоже. Патронов в достатке, валяются кругом.
НА ОСТРИЕ АТАКИ
Российских солдат, как сообщает американская пропаганда, я там не видел, но самолеты несколько раз пролетали. Но давайте так говорить, вы видите, в какие игры играет с нами Запад? Причем все это происходит настолько нагло и цинично, что просто поражаешься этому. В Донбассе доверяют Путину, и многое в этом вопросе завязано на нем. Но все недовольны перемирием, хотя его там и нет. Если Путина не будет, там разразится война уже более масштабная. Он сдерживает их. Ополченцы чувствуют себя на острие этой борьбы.
В Луганске население терпеливо относится ко всему, что происходит, нет каких-то истерик, которые нам показывают по телевизору. Я не видел, чтобы дети там шалили. Отрезвление происходит быстро. Я полагаю, что наши молодые и горячие головы могут поехать туда и многому научиться, правда, есть и боязнь того, что война затягивает. Но месяц там побыть вполне хватит. Можно получить навык службы, повзрослеть, возмужать. Сейчас, на мой взгляд, каким-то дайвингом, скалолазанием заниматься просто стыдно. Посидишь в окопе - получишь не только навыки обращения с оружием, но и начнешь любить жизнь по-настоящему.
Кстати, там у всех свои формирования. Шахтеры служат с шахтерами, россияне с россиянами, луганчане с луганчанами, так легче регулировать их. Конечно, мне было тяжело. В основном физически. На себе тащишь три гранаты, автомат, нож, фонарик, вес очень большой, а еще если мину противотанковую несешь или коробку с патронами для пулемета, то еще тяжелей. Но там всем найдется работа, необязательно ходить в разведку, можно и кашу варить.
В пригороде можно увидеть брошенные танки, бронетехнику. Что удивительно, железо очень быстро ржавеет, техника бурого цвета, словно из фантастического фильма. На стеле, которая стоит на въезде в Луганск, написано: «Мы – русские!». Все это они остро ощущают. Дело еще и в том, что они никогда не жили хорошо. Дороги там разбитые не от войны, они такие были изначально. Асфальт был положен, наверное, еще во времена СССР.
Но там все на машинах не едут, а носятся, чтобы снайпер не успел прицелиться. А машины какие? В основном «Жигули», «Нивы», все разбитые, без стекол. И вот смотришь, танки стоят брошенные, дорога пустая, и машина мчится. Все это как из боевика какого-нибудь. Но места там красивые, живописные. Конечно, настроены они на победу, сейчас уже началась мирная жизнь, многие беженцы возвращаются. Я думаю, все у них получится.
Записал Андрей МАРКОВ.
23.11.2014, 975 просмотров.
