Дважды под оккупацией.
Воловский район – самый дальний от нашего областного центра. Сто семьдесят километров от Липецка. Но когда подумаешь о войне, то понимаешь, что в тех местах, которые сейчас относятся к нашей области, были фашисты, то сразу, словно молотом, бьет в голове мысль – до Липецка всего пара часов пути.
Воловский и Тербунский районы были оккупированы дважды. Первый раз - в декабре сорок первого, второй - в июле сорок второго. Более полугода немцы хозяйничали на этих территориях. В конце января оба района отметили годовщину освобождения от фашистских захватчиков. В этом году - семьдесят вторую. Те времена помнят многие живущие ныне дети войны. Среди них - Виталий Ефремович Ртищев. Ему и четырех лет не было, когда, играя на улице с мальчишками, он был ранен в плечо. И он, раненый во время боевых действий, по новым законам - полноправный ветеран Великой Отечественной. Их всего в районе осталось двадцать три человека.
Виталий Ефремович показывает мне свои документы: вот справка, в которой говорится, что он инвалид с детства вследствие ранения, связанного с боевыми действиями в период Великой Отечественной войны, а вот удостоверение ветерана, в котором черным по белому написано, что у него "имеются права на льготы, установленные статьей 14 Федерального Закона "О ветеранах". "Это Путин принял закон для тех, кто пострадал во время боевых действий - независимо от возраста сделать их ветеранами войны. В результате я имею большие льготы: получаю вторую пенсию, плачу пятьдесят процентов за газ, воду и энергию", - рассказывает Виталий Ефремович.
А дальше продолжает, говоря уже об основаниях для таких привилегий. "Наш район дважды был под оккупацией. Я был совсем маленький, мало что помню, но что-то оставило след, и ранение в том числе..." Когда Воловский район, а Виталий Ефремович родился в одном из ближайших к райцентру сел, был оккупирован в первый раз, ему было почти два года. Что ребенок может помнить в таком возрасте? Но родители его увидели много страшного. К тому времени уже погибли четыре дяди мальчика, а отец, ушедший служить еще до начала войны, был ранен и вернулся домой в ноябре. В маленьком домике Ртищевых жили бабушка и дедушка по отцовской линии, родители, маленький Виталик, сестренка на два годика старше, а к приходу отца в доме появился седьмой член семьи - в ноябре мама родила третьего ребенка.
Немцы пришли третьего декабря и сразу стали ходить по домам, искали в первую очередь красноармейцев. А тут - отец. Куда его девать? "Хата была двадцать пять квадратных метров и печка посередине. А нас семь человек в семье. И мама положила его под матрас на кровать. А гимнастерка за занавеской на веревочке висит, - пересказывает Виталий Ефремович. - Немцы открывали этот полог. Не заметили гимнастерку. А если бы он чихнул или кашлянул..." Через два дня оккупантов выгнали, но за это время страху они навели. Наловили неизвестных мужиков, да и местных некоторых, Думали, что партизаны. Всего - пятьдесят шесть человек, собрали их в одной хате и подожгли. Только двое выжили в этом адском пламени, они залезли в печку, так и спаслись.
Люди всегда мечтали о нашей победе, но надежды было мало. "Мама рассказывала, как зимой наши отступали - разутые, раздетые, вооружения никакого нет. Народ видел и ужасался, думали - конец нам. А потом немцы приехали: на танках, на бронемашинах. Вот такая была обстановка..."
В ОККУПАЦИИ
До лета отец Ртищева оставался с семьей. Но когда в июле захватчики пришли снова, он был вынужден уйти, жил в Рязанской области, где фашистов не было. "Наши части отступают на восток, немцы бомбят и наступают. А мы жили около дороги. Мы, мальчишки, бегали на улице, и тут попадает в меня - в левую руку, в плечо, и кость разбило, и ключицу", - вспоминает ветеран. Родные тряпками рану перевязали, как смогли. Жара стояла, мальчика положили в кусты, где попрохладнее, так маленький Виталик пролежал больше трех дней, уже и черви в ране завелись, рука чернеть начала.
И тут мать узнала, что в школе расположился немецкий госпиталь, там есть врач. И она решилась пойти. Взяла мальчонку на руки и понесла к немцам. Немецкий доктор посмотрел - решил ампутировать. Мама – в слезы. Неизвестно как, но безграмотная крестьянка смогла убедить врача не отнимать мальцу руку - голос материнского сердца и без переводчика можно понять. Врач сделал мальчику операцию. Виталий Ефремович запомнил, как тяжело отходил от наркоза, его рвало, а он ругал доктора "пан" и "панище", тогда так немцев многие называли. Еще два раза мать носила сына на перевязку во вражеский госпиталь, два раза потом врач и сам приезжал к Ртищевым. Виталию повезло, что этот немец оказался настоящим врачом, хоть и в фашистском мундире.
Наши отступили в Тербуны. До января 1943 года, семь месяцев, Воловский район был под оккупацией. Фашисты отбирали продукты, гоняли людей на работу. Хотя гоняли-то не сами немцы, нашлись среди наших предатели - "старосты", по своей воле на них работали. Их после войны на десять лет в лагеря забрали. Виталий Ефремович запомнил, как один такой "староста" плеткой порол женщин за то, что она отказывались работать на оккупантов.
А 26 - 28 января оккупантов прогнали, в эти дни празднуют годовщину освобождения района от фашистов. Немцы уходили ночью, у них тоже разведка работала, узнали они, что наши войска подтягиваются.
ДЕТСКИЕ ВОСПОМИНАНИЯ
"Наши отступали, разрушили школу, чтобы немцам не оставлять хорошее здание, где они смогут обосноваться. Потом немцы отступали, тоже все разрушали, - рассказывает ветеран. - Много домов погорело, когда "Катюши" били. Что поделать – война… У нас не было ни одного целого дома, некоторые в землянках жили. Беднота страшная, помню страшный голод, как люди опухали".
Когда оккупанты ушли, у мальчишек и девчонок появилась забава - играли на брошенных немцами губных гармошках, а соседский пес пел под эту музыку - подвывал. Подбитые танки, бронемашины по всем улицам деревни остались, их только в сорок шестом убрали, порезали и на металлолом отвезли. Много валялось снарядов, мин. Много погибало людей потом. Найдут ребятишки такую "игрушку" и разбирают, а тут как рванет...
После войны был страшный голод. "Жили очень скудно, только тем, что на огороде у себя вырастишь, - говорит Виталий Ефремович. - Мы должны были десять килограмм масла сдать государству, сорок килограмм мяса, три килограмма овечьей шерсти, сто яиц. Так было до 1954 года. Если большой долг перед государством скопился, могли и телушку увести. Всегда считалось, что крестьянин выживет, а города надо кормить, а кормить их нечем. За хлебом очередь еще в час ночи занимали, а хлеб привозили в восемь утра. Мы становились первые, но часто начиналась давка и мы, дети, оказывались в хвосте. Хлеб и сами пекли". Хорошо, мать Виталия Ефремовича шила, потому и копейка в доме иногда появлялась, или что-нибудь приносили из еды за работу. Ведь девушкам-то хотелось и в то время красиво одеться.
"Говорят, у нас было плохое детство. Конечно, было очень тяжело. Многие остались без отцов, приходилось много работать. Но мы никогда не были озлоблены. Мы ценили то, что у нас есть: семьи были крепкие, люди не разводились, детей в каждом доме было по трое-четверо, не меньше. А теперь..." - и долго еще рассуждал Виталий Ефремович о том, какие сейчас "ценности" насаждает нам телевидение и Запад, как с этим бороться...
Виталий Ефремович окончил техникум, с 1959 года начал трудиться. Он был учителем начальных классов в школе, что за тридцать километров от Волово. Учительница там все бросила, уехала, а он отправился опыта набираться. Приехал первого января, среди зимы, в лютый мороз на лошади. Потом посоветовали Виталию Ефремовичу поступать в институт, говорят, ты тогда и директором будешь, и завроно станешь. Так все и вышло. Учился на заочном, в это время уже преподавалв восьмилетней школе. Все вел - основной предмет русский, а так и историю, и немецкий, и рисование, и пение.
Женился тоже на учительнице, она работала в школе, что за пятнадцать километров от его. В его школе не было работы для супруги. Так их супружеская жизнь проходила полгода - раз в неделю молодой муж ходил на лыжах на свидание, весной - на велосипеде. Съехались только летом, когда в ее школе появилась вакансия. А там Виталий Ефремович и директором стал. Затем ему предложили возглавить отдел пропаганды в райкоме партии. Так они с супругой окончательно перебрались в Волово. Последние четырнадцать лет перед пенсией ветеран работал главой администрации районного центра. Ушел на заслуженный отдых в 2005 году, посидел немного дома - скучно без работы, без общения с людьми. И, сам являясь инвалидом, он возглавил районную организацию Всероссийского общества инвалидов.
ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА
Виталий Ефремович много рассказывал о своей жизни, ведь на его веку много чего было: и война, и мир, и голод, и разруха, и перестройка, и надежда на светлое будущее. Но постоянно в своем рассказе он возвращался к тем страшным временам, вспоминал все новые и новые подробности из рассказов очевидцев. Так, его старший товарищ участвовал в освобождении высоты Огурец. "Двадцать четвертого января их передислоцировали из Ливен сюда, накапливали несколько дней силы, - пересказывает ветеран. - Дали всем автоматы, и двое суток они стояли на снегу, а мороз был страшный. А когда пошли в наступление, ему сразу прострелили обе ноги, поэтому и жив остался, так как сразу в госпиталь забрали. А погибли там более десяти тысяч солдат! Сначала-то говорили четыре тысячи, потом шесть. Все преуменьшали, как и скрывали общее количество павших воинов на войне: сначала десять миллионов, а сейчас уже двадцать семь..."
"Победу стали праздновать только в 1965 году, только тогда Брежнев, став генеральным секретарем, объявил праздник и начал эту традицию. Инвалидов вообще не признавали, будто у нас их нет. А куда ж они после войны-то делись?" - удивляется ветеран. И продолжает: "Раньше не показывали документальных кадров гибели наших солдат, всегда только как наши побеждали. Впервые лет двадцать назад я увидел хронику, как наши солдаты с гранатами бросаются под танки. И только тогда я по-настоящему понял, какой ценой мы достигли победы: ценой человеческих жизней и только наш простой русский человек мог это сделать".
Юлия ПАЖИТНЫХ.
25.02.2015, 1251 просмотр.
