- ЧТО С НАМИ ПРОИСХОДИТ?
- В последний день масленицы вышел погулять в поселковый лесок. Порадовался, как много людей вышло подышать свежим воздухом немало. Сегодня как никогда полно молодежи. Видимо, соскучились по солнцу, дни заметно прибавились. На иссиня-темном небосводе особенно отчетливо выделяются кипенно-белые ветви русской березы. Что ни говори, а пахнет весной.
- Не долго любовался природой: услышал за поворотом тропинки женский плачь. Что случилось? На пригорке, на льдистой дорожке подвернулась нога у пожилой бабуси, и она с размаху угодила на каменистую бровку кювета. Из пакета на снег сыпанули коробки с лекарствами. Деревянный костыль отлетел в сторону. Пожилой женщине до него не дотянуться, а без него не подняться. К тому же при падении неудачница ударилась грудью об мерзлую землю, ушибла руку. Кричит, бедная, но к ней никто не подходит. Мимо идут «парочки», шутят, смеются, а на жертву ледяной дорожки - ноль внимания.
- Грешным делом и я издали решил, мол, выпила старушенция, не рассчитала силы, вот тебе и результат. Оказалось, совсем не то. Как я потом узнал, зовут ее Надежда Ивановна, бывший ветврач орденоносного совхоза «Россия», участница Великой Отечественной войны, инвалид второй группы, в рот не берет хмельного. Где уж ей в 86 лет! И так ноги не держат. Живет на улице Сельскохозяйственной, за ней приглядывает соцработник.
- В выходной старушка спохватилась – кончились лекарства. Подумала: «Дойду до ближайшей аптеки, - рассказывает Надежда Ивановна. – Тут всего-то метров пятьсот, и назад. Купила таблеток, вышла на улицу и растерялась, не знаю, куда идти. Спросить постеснялась. Шла, шла, вот и оказалась в лесу. Не представляю, как теперь найти дорогу!»
- Да, но прежде надо встать на ноги. Одному мне не справиться: еще не окреп после операции. Теперь моя очередь звать на помощь проходивших неподалеку людей. Не тут-то было. На меня смотрят, как на чудака, по глазам вижу, осуждают, мол, перебрали на двоих. Зачем вам нужен третий? Ничего умней не придумываю: убеждаю, что не пили мы! В ответ – хохот. Плюнул, пошел в чащу леса, нашел корягу. Бабуля оперлась, кое-как встала на ноги, но совершенно не знала, в какую сторону двигаться и где ее дом.
- Я вызвался вывести ее из лесу, и, если потребуется, довести до квартиры. Но тут новая неудача: Н. И. Амелькина как-то странно посмотрела на меня, так что я невольно почувствовал себя «злоумышленником». В глазах попавшей в беду женщины я прочитал страх, мол, ты заведешь меня куда-нибудь и отнимешь последние копейки. Мало этого, Надежда Ивановна вслух подтвердила мою догадку.
- Ну, что делать? Оставить человека в беде, в зимнем лесу? Время-то уже к вечеру, и ветерок посвежел.
- Пытаюсь остановить семейную пару молодых людей с детской коляской. Уж они-то поймут меня. Объясняю: человек, то есть моя попутчица, потеряла ориентировку, живет на улице Сельскохозяйственной. Подтвердите, что я веду ее в правильном направлении?
- Встречная пара, не останавливаясь, убыстряет шаг, не удостоив нас даже взглядом.
- Надежда Ивановна, видимо, напрочь забыв свои «подозрения», сочувствует мне, наверное, и себе, с обидой говорит: «Что же происходит с людьми? Какие все стали равнодушные, злые, никому нет дела до других. И это в мирное время. Что же будет, случись…»
- Амелькина не договорила слово. Думаю, что она хотела произнести «война», да осеклась. Почему я так подумал? Да потому что она стала рассказывать, как в войну и после нее в селах не закрывали дома даже на ночь. Приходили беженцы, на ночь укладывались на полу, на печке, на лавках у окна. И никто у них не спрашивал ни паспорта, ни справок из сельсовета.
- А ныне даже днем тебе не откроют дверь, пока не оглядят в замочную скважину. Может случится и такое: тебя и в лицо знают, но затвор в дверном проеме не откроют, даже в казенном заведении.
- Не хотел рассказывать об этом факте, но уж больно к слову пришлось.
- В самый холодный январский вечер, часиков эдак в четыре-пять позвонила жена по сотовому, мол, возвращаюсь из Липецка на 40-м автобусе, притоварилась в обе руки, встреть на остановке напротив Дома культуры.
- Решил пойти чуть раньше. На площади перед центром досуга еще елку не убрали, думал, постою, порадуюсь на красавицу, а там и автобус подойдет. А он, как на грех, опаздывал.
- Морозец на все 20 с лишком стал прихватывать за руки, ноги, пробираться под кожанку. Наконец я не выдержал: рядом приветливо светится огнями очаг культуры. Думаю, зайду, погреюсь около батареи минут десять. Не тут-то было. Дежурная через стекло категорически отказалась пустить меня через порог хотя бы на пять минут.
- Автобуса, как назло, долго еще не было. Пришлось около парадного подъезда выделывать коленца вплоть до присядки. Из дверей культурного учреждения вышел мужчина, по-видимому, их работник.
- - Греешься? – посочувствовал он.
- - Приходится, - признался я. – В Дом культуры не пустили. Видно, чужестранцем посчитали.
- - Иностранца бы чаем угостили, - заметил мужчина. – А вы человек местный, свой – не взыщите.
- - С чего вы взяли, что свой?
- - Дежурная только что называла вашу фамилию, кроме этого ей известно, что вы член Совета ветеранов поселка, журналист, еще и активный посетитель местной библиотеки, которая здесь же на втором этаже…
- Мне почему-то не стало теплее от этих слов.
- Анатолий МОРОЗОВ, пресс-секретарь областного Совета ветеранов.
04.04.2013, 1012 просмотров.
