Бабушка-беженка.
Ищущим лучшей жизни провинциалам досадно слышать от москвичей обидные слова "понаехали!". К сожалению, и у нас теперь эта фраза нет-нет да вырвется из черствых уст в сторону приехавших из Донбасса беженцев. А ведь они попали сюда не по собственной воле, желая заработать состояние, их сюда пригнала война, которой ни дай Бог никому... А каково, когда "понаехали" говорят одинокой старой бабушке из Макеевки, которая на самом деле вернулась на свою Родину! Клавдия Васильевна Константинова родилась в Сухой Лубне Липецкого района, вся семья ее отсюда. В своей жизни многое ей пришлось пройти. А теперь у нее нет ни родни, ни крыши над головой.
Клавдия Васильевна родилась 1929 году - в тяжелое для становления нового молодого государства время. Время голода, репрессий, богоборчества. Константиновы зажиточными никогда не были, в хозяйстве только коза да куры. А вот верующими были всегда. "Мы церковь никогда не покидали, - говорит бабушка. - И так по сей день. Я была инициатором открытия храма Покрова Пресвятой Богородицы в Донецке, посылали письмо патриарху Алексию". Сейчас Православная Церковь расцветает, все больше становится верующих, воцерковленных людей. Но в тридцатых годах прошлого века таких с презрением называли богомолами и сектантами.
- Помню, шла я по дороге, и слышала, как девочка рассказывала про меня своей маме: вот эта девочка так хорошо учится, она у нас отличница! "Вот и дружи с ней", - говорит ей женщина. Я обрадовалась, что меня похвалили, - вспоминает Клавдия Васильевна. - "А чья ж ты девочка есть"? - спросила она меня. А как только я ответила, женщина схватила свою дочь и закричала: "Она же богомолка! Вы с ней не дружите, бейте ее"!
В семье Константиновых было трое детей: самая маленькая Клава, чуть старше Варвара и самый старший Ваня. Ему было всего тринадцать в тридцать седьмом, когда один мужик, чтоб показать презрение к богомолам, схватил мальчонку, высоко приподнял его и бросил. Мальчик сильно расшибся, отбил почки... Тогда иконы были под великим запретом, их отнимали, ломали, сжигали. Но так всем было жалко Ваню, что даже власти не отобрали иконку, которую несли перед его гробом на похоронах. Помнит Клавдия Васильевна и как пьяный мужик ломился к ним в дом, собираясь убить. И как во время войны ходили они с сестрой в соседний совхоз за хлебом, а им его не продавали со словами: "Вы люди Божьи, вам Бог хлебушка даст". Но вера жила с ними всегда.
Когда в тридцать седьмом году закрыли в Лубне церковь, Константиновы ходили в храм в Липецк. Епископ Уар, которого сейчас причислили к лику святых, благословлял отца. Когда детям бывало тяжело, Клава плакала, папа всегда ей говорил: "Доченька, не плачь, нас благословили, Господь не оставит!" Так он часто утешал дочерей в ссылке, в которую их отправили за веру. Когда немец стал отступать, в селе решили собрать подписи о том, что нужна народу церковь. Собирал подписи один паренек, он ездил в Москву, чтобы выхлопотать открытие церкви. И церковь открыли на Петров день в сорок четвертом, но Константиновы этого радостного события не застали - 20 июня их увезли. И парня того, который все хлопоты о церкви взял на себя, тоже вместе с ними отправили. В шесть часов утра к Константиновым постучали в окно: собирайтесь, вы арестованы. В тот день пятнадцатилетняя Клава простилась с Лубной на семьдесят лет.
ВДАЛИ ОТ РОДИНЫ
Сестра Клавдии попала в больницу, и из-за этого она оказалась в другом поезде, ее провезли в Омскую область, а всю семью - в Томскую. "Но случайно на одной остановке Варвара увидела маму, - вспоминает Клавдия Васильевна. - Прыгнула она из вагона, солдат бежал за ней с криками: остановись, стрелять буду. Добежали, обнялись, солдат их оттаскивает. В вагоне оказалась одинокая девушка, упросили ее поменяться, все равно у нее ни в одном вагоне нет родственников, а здесь семья разрывается. Нас возили по поселкам, мы были под комендатурой, и поэтому не могли даже пройти до больницы в город, только со справкой, а не дадут - значит – помирай без врача. Где-то - жили в бараках, все вместе: и здоровые, и больные. А в одном месте нас с еще одной семьей просто выбросили на берегу реки. Приютила одна женщина, поселила в бане".
Потом Константиновы попали на сплав леса: зимой рубили, а летом - сплавляли. Так они прожили двадцать лет. И все время под комендантским надзором. Выучиться Клава так и не смогла: во-первых, репрессированных предпочитали не брать на учебу, во-вторых, родители были больные, надо было работать, чтоб прокормиться. Клавдия и Варвара с юных лет работали.
Когда она была нянечкой в детском саду, то поскользнулась на разлитом киселе и упала прямо солнечное сплетение, у нее очень пострадало здоровье, из-за травмы вес долгое время был всего тридцать два килограмма! Но только спустя время девушка добилась инвалидности.
Когда Константиновых реабилитировали, в Сухую Лубну они возвращаться не стали. Думали, что снова преследовать как богомолов будут. Варвара еще до этого сбежала из ссылки, уехала в Донбасс. А после реабилитации и Клавдия поехала к сестре вместе с престарелыми родителями.
Многое за это время было: умерли родители, Варвара вышла замуж и вместе с мужем работала в шахте, потом умер муж. В результате сестры стали жить вдвоем в квартире в старом двухэтажном доме в пригороде Донецка - Макеевке. "С распадом СССР никаких изменений не произошло, - сравнивает Клавдия Васильевна. - Платили нам все так же. У России с Украиной был договор. Если нас, репрессированных, высылали в сорок четвертом году, то репрессированных западенцев - в сорок восьмом, их много осталось в России. Им добавки к пенсии как безвинно пострадавшим пересылала Украина, а нам - Россия". Кстати, инвалидность у бабушки - российская, по советскому - от РСФСР. А еще ее причислили к труженикам тыла.
СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ СПУСТЯ
Совсем не так Клавдия Васильевна представляла себе эту встречу с родиной. Уехать из Макеевки ей пришлось из-за постоянных взрывов и обстрелов. Через две остановки от их дома взорвали хлебозавод, сейчас постоянно бомбят крупный супермаркет неподалеку. Сестра старушки Варвара Васильевна осталась в Донбассе. Они часто созваниваются, и Клавдия Васильевна всегда плачет, когда узнает, что каждую ночь ее сестра слышит бомбежку, дом, в котором она осталась, ходуном ходит, в стены летят осколки, но здание пока, слава Богу, не пробило. Они бы хотели вместе приехать, но здоровье Варвары Васильевны не позволило бы перенести все переезды, скитания и питание урывками. Они знали, что будет так, но на самом деле для Клавдии Васильевна все оказалось гораздо хуже.
Из пункта временного размещения бабушку отправили в "Зеленую долину". Она с благодарностью отзывается о многих сотрудниках, но 18 сентября ей пришлось уехать. "Мне сказали, что никто из работодателей меня не берет. Это понятно, мне же восемьдесят пять. Говорят: ищи, бабушка, себе сама жилье". Она приехала к подружке детства в частный дом, девяностолетней старушке, жила на ее продуктах. Но четвертого ноября, уже вечером, позвонила председатель уличного комитета и потребовала освободить жилье. Клавдия Васильевна испугалась, расплакалась - чужой город же, куда она ночью пойдет?! Для нее это было шоком, еще и в такой большой праздник - на Казанскую, а ее выгоняют. Клавдия Васильевна - человек скромный, не эгоистичный, она ни в коем случае не хотела никого стеснять, причинять неудобства. На утро в доме ее уже не было. А дальше начались самые страшные дни. Бабушка ходила по храмам, где-то ее чаем напоят, где-то покормят как странницу, а вечером... вечером бедная старушка шла на автовокзал. "Там на втором этаже есть скамеечки, на которых можно лежать", - вспоминая, Клавдия Васильевна не может сдержать слез. Так на автовокзале восьмидесятипятилетняя женщина провела три ночи!
Хоть оттуда ее никто не гнал, а вообще она очень много сталкивалась с безразличием, отчуждением, злостью. Приехала бабушка в родное село в ту самую церковь, открытие которой они не застали. Приехала на большой праздник - Успение Пресвятой Богородицы. Встретила своих дальних родственников. Думала, приютят. Но они и разговаривать не захотели. Русской, по рождению липчанке, Клавдии Васильевне чиновники с трудом сделали временную регистрацию. Спасибо огромное одной неравнодушной женщине (она предпочла себя не называть), долго она хлопотала за бабушку, бегала по разным инстанциям. И везде - железобетонная стена. "Сколько я хожу - все в пустоту. Бабушка уже столько негатива встретила, говорят ей: зачем ты сюда приехала? Только в миграционной службе хорошо отнеслись, помогли. Везде говорят - добивайтесь сами. В соцзащите ответили, что могут только в дом престарелых определить, а я обращаюсь, чтобы оформить гражданство!»
Ей хочется тишины, она здесь и так лишилась жилья. А ведь ей по закону полагается, за программу репрессированных, кстати, соцзащита и отвечает", - бабушкина помощница имеет в виду закон Липецкой области от 15 января 2014 года N 245-ОЗ "О порядке принятия на учет и обеспечения жилыми помещениями реабилитированных лиц, утративших жилые помещения в связи с репрессиями, и членов их семей, в случае их возвращения для проживания на прежнее место жительства". Уже из названия этого документа ясно: что права у старушки есть.
Но если даже временную регистрацию оказалось так сложно сделать, что будет с гражданством? Сейчас бабушке хотя бы временное жилье найти. Сейчас у нее нет ничего: ни дневного пропитания, ни лекарств, ни ночлега. "Я так устала! Если бы знала, то не поехала, но сейчас уже не хочется все бросать. Там мы москали, чужие, сепаратисты..." - сокрушается Клавдия Васильевна.
Обессиленная скитаниями по церквям и вокзалам, она пошла вместе со мной в пункт временного размещения беженцев. Слава Богу, не отказали старушке, хотя этот пункт предназначен для матерей с детьми. Теперь бабушка очень благодарна нашей газете, что поддержали ее, крыша над головой есть. "Временно сюда разместим, не на улицу же ее!" - говорит руководитель пункта. Потом старушку должны перевести в другой пункт, где место найдут. А дальше - кто знает, не придется ли снова искать жилье?..
А сейчас в пункте размещения беженцев бабушка может и покушать, здесь и одежду кое-какую ей собрали. Вынужденная уехать из Донбасса, она оказалась в Липецке с маленькой плащевой сумкой. В этом узелочке - летние тапочки, в которых она приехала еще в начале лета, юбка и рубашка запасная. Раньше все это было на ней, и больше у бабушки ничего не было. В пункте сбора гуманитарной помощи дали ей осенний плащ, пару кофт теплых, их она надевает друг на друга. Сейчас нашлась и теплая верхняя одежда. Главная проблема - с обувью. У Клавдии Васильевны сороковой размер. И сейчас на ней только войлочные сапоги - единственная теплая обувь, которую ей нашли. По нашей слякотной погоде с большими перепадами температур в такой обувке далеко не уйдешь. Может, у кого из вас, дорогие наши читатели, найдутся такие сапожки для горемычной бабушки?..
Юлия ПАЖИТНЫХ.
28.11.2014, 1206 просмотров.
