Святые слезы
С Татьяной Леонидовной Соколовой я знакома уже семь лет. Я пришла в Центр развития добровольчества, чтобы написать в газете об акциях, которые проводят волонтеры. И она, начальник отдела, отвечала на мои вопросы. «А что дает вам вера в Бога?» - спросила я ее, когда женщина рассказывала об акции «Дорога к храму», в рамках которой добровольцы благоустраивали территории рядом с церквями, помогали храмам. Верующего человека такой вопрос может обидеть – как можно не понимать таких вещей?! Но нам, журналистам, важно мнение собеседника. В общем, с Татьяной Леонидовной мы даже повздорили. Но именно тот конфликт стал началом нашей дружбы, которой я очень рада. Ведь при каждой нашей встрече я заряжаюсь от нее добром и каким-то особым духовным восприятием мира. Именно эти две черты лучше всего характеризуют эту женщину.
А еще она очень открытый человек. Еще на той самой первой нашей встрече я узнала горькую историю Татьяны Леонидовны. Тогда-то я поняла, почему вопрос веры такой для нее щепетильный.
ИСПОВЕДЬ МАТЕРИ
Когда Мише, сыну Татьяны Леонидовны, было пятнадцать лет, у него распухла нога. Мать думала, что он подвихнул ее на физкультуре. Что может быть страшного? Но нога беспокоила мальчика, а врачи никак не могли понять, в чем причина. Так начались муки с постановкой диагноза. Наконец поехали в Москву. А там мать услышала страшное слово «саркома», от которого земля ушла из-под ног. «Мы потеряли много времени, - вздыхает Татьяна Леонидовна. – А с саркомой живут всего от двух до четырех месяцев. Но мы вместе со спонсорами и врачами смогли продлить Мише жизнь на четыре года. Он перенес огромное количество операций, химиотерапий. Это страшно, потому что после них восстанавливать организм очень сложно. Миша боролся до последнего».
Татьяна Леонидовна лечила сына и в Липецке, и в Москве, и в Германии прожила с ним год. Столкнувшись с этой бедой, она узнала, как много на свете замечательных людей: «Многие спонсоры даже не называли свои имена. Настоящее желание служить я почувствовала, общаясь с этими людьми, которые не якали, не били себя в грудь, а просто помогали чужому ребенку. Они могли поддержать человека в трудную минуту, понять его, успокоить. Причем приходилось успокаивать не только меня, но и Мишу. Когда мы лежали в российской детской клинической больнице в Москве, то в отделение детской онкологии приходили люди разделить горе с родителями. Тогда я впервые услышала о волонтерах. Там были и студенты, и домохозяйки, и учителя. Я помню, одна женщина была женой профессора. Она просто брала на себя функцию громоотвода. Я тогда увидела настоящую человечность, милосердие. Это сложная тема, которая актуальна всегда была и будет. Потому что мы думаем, что мы такие в жизни непогрешимые, что с нами никогда ничего не случится. Но жизнь всё может так повернуть, что даже не ожидаешь: у тебя есть семья, родители, любимый сын, и вдруг в один момент ничего нет».
Татьяна Леонидовна не могла сдержать слез, но я не перебивала ее, чувствовала, что ей хочется выговориться. Она рассказала, что Миша очень любил английский язык. Петр Иванович Кащенко, ветеран Великой Отечественной войны, благодаря которому был сооружен обелиск на площади Победы, - сосед Татьяны Леонидовны. «Ему уже за девяносто лет, сейчас, он, к сожалению, ослеп. Но он столько сделал для моей семьи! Он приходил и учил Мишу английскому. Понимаете: просто, без какой-либо материальной заинтересованности, по-соседски, - восклицает женщина. – И благодаря тому, что Петр Иванович занимался с моим сыном (а я занималась с ним русским языком), он поступил на филфак с английским».
Мальчик окончил школу, поступил на первый курс, ему так хотелось учиться, но болезнь оказалась сильнее. И в 2008 году, в декабре, его не стало. «Есть такое выражение: всегда есть надежда выше надежды. Но не случилось. Это страшно, это не описать. Я всегда говорю: берегите то, что есть сейчас, это семья, это дети. Это так важно, для женщины особенно, - Татьяна Леонидовна умолкла на минуту, пытаясь высушить налетевшие, как буря, слёзы. - Я давно не плакала. И даже на дне рождения его не плакала. Моему сын 20 февраля было бы 28 лет. У меня, наверное, были бы внуки»…
Незадолго до его смерти у матери с сыном состоялся разговор: он запретил ей входить в какие-либо общественные организации, которые помогают людям с онкологическими заболеваниями. «Миша, но на свете столько больных детей!» - недоумевала она. «Мама, нет, ты и так столько испытала, я тебе просто запрещаю», - были его слова. Он хотел оградить мать от новых страданий.
ДАРИТЬ ДОБРО
Татьяна Леонидовна как православный человек знает, что как таковой смерти нет. И она всё время чувствует связь с сыном. А еще чувствует его молитвы там за нее. «Близкие люди часто спрашивают, как ты смогла тогда справиться. Я отвечаю: дорогу осилит идущий. Я поняла, что мне нужно что-то новое в жизни», - объясняет моя собеседница.
Так, после пятнадцатилетней работы в институте развития образования она пришла в Центр развития добровольчества. «Четыре года работы с молодежью меня закалили. Это новое видение мира: когда ты можешь поделиться своей мудростью, а с тобой – романтизмом, мобильностью. Мне этого не хватало, ведь я четыре года провела в больнице. Можно сказать, что здесь я стала моложе», - с улыбкой вспоминает Татьяна Леонидовна.
Эта работа очень помогла ей выздороветь после великой беды. А еще помогло то, что с 2008 года она посещает храм Архангела Михаила и преподобного Симеона Столпника, что в поселке Тракторостроителей. Церковный регент позвала ее петь на клиросе, ведь Татьяна Леонидовна, помимо филологического факультета в педагогическом институте, окончила еще и дирижерско-хоровое отделение Липецкого музыкального училища. «Но мне не просто было встать и петь, - признается женщина. – Отец Геннадий подошел и спросил, почему я стою вдалеке от клироса, я сказала, что боюсь петь. А он ответил: ты же не песни поешь, а молитвы. И вот я до сих пор пою. Мне это очень нравится, ведь когда человек общается с Богом, нет ничего прекраснее этого. Когда тебе совсем плохо или, наоборот, хорошо, ты идешь к Богу, он всегда тебя видит, слышит и поддерживает». Татьяна Леонидовна попросила особо отметить отца Олега, который ей стал как брат, с ним она может поделиться всем. «Очень важно, когда рядом такие люди: добрые, понимающие, милосердные, чистые душой», - говорит женщина.
И, раз уж рассказала про пение в церковном хоре, то заметила, что это тоже добровольчество. А потом мне понятно, почему Татьяна Леонидовна не хочет приводить примеров своего личного добровольчества: «Есть такая житейская сказка: тимуровцы пришли к бабушке, а потом докладывают на слете, что вчера «протимурили» одну бабушку, а сегодня пять. Желание посчитать, скольким ты помог, чтобы заслужить похвалу, показать, какой ты хороший, означает лишь то, что никакой ты не хороший. Когда Тихон Задонский, помогая бедным людям, клал им на порожек хлеб, он делал это ночью – чтобы никто не видел и никто не знал. Импульс делать добро должен быть свыше дан, а добро по указке – это не добро. И если в добровольчестве нет искренности – это служба лукавому».
Но я-то знаю, какой доброй души эта женщина! Родным для неё стал мальчик Коля – он из многодетной семьи, у него больные родители, которые остались в деревне. Когда он учился в институте, она помогла ему и с деньгами, и с работой. А сейчас он уже взрослый, отслужил в армии, работает в районной школе, сам помогает больным родителям. И до сих пор благодарен Татьяне Леонидовне за помощь в трудную минуту, периодически ее проведывает.
НАЧИНАТЬ НАДО С СЕБЯ
Думаю, вам еще больше станет понятна и близка моя собеседница, когда вы прочтете ее размышления о том, от чего ей действительно больно: «Мне бы хотелось, чтоб в нашей жизни больше внимания уделялось старикам. Потому что когда пожилые люди остаются никому не нужными, без средств к существованию, я считаю это позором. Прежде всего, для нас, тех людей, которые в состоянии помочь. Потому что моложе мы никогда не будем, а старше, дай Бог, я буду. И всегда думаю, что меня ждет в старости. И обидно за стариков. Многие честно работали, отдали очень много сил для того, чтобы наша страна процветала. Это негромкие слова, это на самом деле. И хочется, чтобы для них были пансионаты – не для избранных, а тех, кто в этом сильно нуждается. Хочется, чтобы они могли где-то полноценно отдыхать. И, конечно, мне хотелось бы, чтобы дети не болели, - голос Татьяны Леонидовны дрогнул, сдерживая ее от слез. Она лишь тихонько, шепотом добавила: - Это мечта»…
- Детские болезни всегда сплачивают тех, кто прошел через это испытание, - продолжила она. - Мы до сих пор общаемся с некоторыми бабушками и мамами, которые испытали такое горе. Все они светлые люди, которые меня понимают, как никто. У меня в больнице была должность «старшая мама». Когда мамы приезжали с больными детками, мне приходилось с ними работать в психологическом плане, объяснять, что надо держаться, ведь дети смотрят на нас, учатся у нас мужеству, добру, терпению, самоотдаче и самопожертвованию. Очень много детей было, это очень страшно, особенно страшно потом увидеть ребенка, например, без руки или ноги. Но это жизнь.
Татьяна Леонидовна не любит злых людей, которые во всем выискивают отрицательные качества, и прежде всего - в других. «Ведь начинать всегда нужно с себя. А это очень сложно, я говорю о себе», - признается она. Но старается всё время работать над собой. Она удивляется, как люди могут выбрасывать животных, которых берут к себе домой. Она сама очень любит животных, иногда подкармливает. Дома живет кот, которому уже четырнадцать лет. Когда-то они подобрали его на улице вместе с Мишей. «Это же Мишин кот», - ласково говорит Татьяна Леонидовна, вспоминая сына.
Сейчас она живет спокойной, размеренной жизнью по сравнению с тем, что было во времена ее работы с добровольцами. Она методист Липецкого областного художественного музея. Но она по-прежнему активная: много читает, многое получает в общении интересными людьми, которые приезжают в музей. В общем – не стоит на месте.
Наша дружеская встреча подходила к концу. И я снова чувствовала просветление после общения с Татьяной Леонидовной. И в то же время боль, что разбередила рану в её материнском сердце. Я просила у нее прощения за это, а она… она благодарила, что смогла поплакать: «Эти эмоции накапливаются. Годами. Но когда-то они прорываются в человеке, как нарыв. Иногда я плачу в храме, это одни слезы. Но рыдания матери – это другие слезы»… Конечно, ведь слёзы матери – это святые слёзы.
Юлия ПАЖИТНЫХ.
18.04.2018, 825 просмотров.
