«Когда горел госпиталь, мы все решили поступать в медицинский…»
Антонида Александровна Чусова родилась в Велигодском районе Архангельской области, а всё ее детство прошло в поселке со странным названием Конвейер. Поселок располагался на болотистом острове Бревенник у устья Северной Двины, со всех сторон окруженном глубоким рвом. Земля была покрыта толстым слоем опилок, в канавах текла зеленая от тины и ряски вода, и по этой необычной земле были проложены деревянные мостовые.
Практически все жители поселка обслуживали находившуюся здесь колонию для малолетних преступников. И, хотя формально Конвейер являлся частью Архангельска, по труднодоступности он не уступал многим самым заброшенным деревням. Попасть туда можно было либо на лодке, либо на пароме. На острове, кроме заключенных, проживало порядка 20 семей, сосланных сюда в свое время в качестве раскулаченных.
Отец Антониды, Александр Онуфриевич, в 1918 году служил пушкарем на военных катерах. Вернувшись с войны, женился на дочери крепкого хозяина, у которого имелась корова, лошадь и прочая живность. У бывшего пушкаря за душой не было ни гроша, а потому молодые стали жить с родителями жены. Работали с утра до поздней ночи и считались зажиточными. Когда началось тотальное раскулачивание, в списке «мироедов» оказался дед Антониды. Так вся семья, включая детей и внуков, была выслана под Архангельск.
Мать Антониды работала в тюремной пекарне, а отец – на заводе. В 1941 году у 14-летней Антониды уже были три младшие сестры и брат.
- Я отдыхала в пионерском лагере, - вспоминает собеседница. – Однажды нам, детям, сказали: «Быстро собирайтесь, поедете домой!» Мы удивились. Каникулы только начались, и уже уезжать? Делать нечего. Второпях собрались, поехали. Привезли нас на переправу, ничего не объясняя, приказали ждать парома. На берегу реки собралось много народа, все слушали радио. Из всего, что говорил диктор, я поняла только слово «война».
Через несколько дней папе пришла повестка в военкомат, в Архангельск. Мама поехала с ним, однако вернулись они вместе. И так было несколько раз. Уедут, а потом возвращаются. Была льгота для тех, у кого пятеро детей. Забрали отца осенью 1942 года. Многие жители поселка, у кого были родственники в других местах, уехали. Нам ехать было некуда, мы остались…
Прокормить пятерых детей стало трудно, и мать, уйдя из пекарни, работала сторожем на поле. «Мама нам говорит, - вспоминает Антонида Александровна, - как стемнеет, приходите на поле». За день наберет овощей, по кустам попрячет. А когда мы придем, нам под одежду овощи привяжет и домой отправит. Мы все худые, малорослые, а с поля идем толстые, как бочки. Ну, слава Богу, никто нас ни разу не поймал. Да и ловить-то некому было, в поселке почти никого не осталось. Принесем овощи, разгрузимся, и давай «пировать». Лес еще спасал. Летом на болоте собирали чернику, голубику, морошку… Грибы домой мешками притаскивали, сушили, солили»… Остатки картошки на поле колонии собирали, после того, как заключенные выкопают. «А еще, - улыбаясь, вспоминает рассказчица, - у нас в комнате жили три курочки. Жили мы в двухэтажном доме, стоявшем на толстых бревенчатых сваях. Наша семья занимала комнату метров 18. Мы перевернули вверх ногами стол, соорудили загородку. Там куры и жили. Худо - бедно, а яички они несли. Поэтому я не могу сказать, что мы сильно голодали. Хотя и досыта не ели…
Антонида училась в седьмом классе, когда её и еще четырех девочек, вызвали к директору. Там им выдали продуктовые карточки с увеличенными, как у военных, нормами хлеба, крупы, сахара. А потом отправили на три месяца под Архангельск, на строительство аэродрома. Там выдали палки с крюками, которыми вытаскивали из реки Маймакса бревна. Добытые таким образом бревна отправляли на стройку. Жили в палатках...
- Однажды, - углубляется в воспоминания собеседница, - мы увидели огромное пламя. В небо поднимались черные клубы дыма. Женщины объяснили, это в Архангельске горит госпиталь, который разбомбили немцы. Вся наша пятерка смотрела на этот чудовищный факел, и тут же решили: после школы поступаем в медицинский…
В 1943 году вся «пятерка», как мечтала, поступила в Маймаксанскую трехгодичную медицинскую школу учиться на фельдшеров-акушеров. Закончив обучение, девушки получили направления в освобождённые районы. Антониду направили в Карело-Финскую ССР. «Ехали долго, - рассказывает Антонида Александровна. - На одной из станций ко мне подошла цыганка. А я же на своем острове даже не слышала, что существуют такие люди. Испугалась, да бежать. А она вслед кричит: «Два мужа у тебя будет и один сын!» «Какие два мужа, - думаю, - у меня и парня-то никогда не было»…
Забегая вперед, скажу, так оно и вышло. Но об этом позднее. А пока новоиспеченному фельдшеру едва исполнилось 18, ей еще предстояло пройти такие трудности и испытания, которых с лихвой хватило бы на добрый десяток мужиков, а не на полуголодную хрупкую девчонку… Всё у нее было впереди: и пройденные пешком в любую погоду многие километры, и сотни, принятых ее маленькими, но очень сильными и умелыми руками, младенцев. По сей день память хранит девочку, умершую у нее на руках от менингита. Всё это было и не забудется никогда…
«Однажды в больницу из деревни поступила роженица, - продолжает собеседница. – Я ее осмотрела и поняла, что сама не справлюсь. Надо ехать в Петрозаводск, а до него больше 100 километров. На дворе декабрь. В ту пору зимы лютые были. Машин нет. Бегала по всему поселку, наконец, нашла открытый грузовик. Еле-еле погрузили женщину в кузов, уложили на носилки, накрыли двумя одеялами, тулупом. Едем. Проехали чуть больше половины пути, у нее начались схватки. Я неверующая была, молитв не знала, твержу только: «Господи, господи помоги. Господи!» Женщина криком заходится, я помогаю, как могу. И вдруг раз, и родила. А все принадлежности для ребенка в металлической биксе. Думаю: «Что же я не догадалась пеленки ей под тулуп положить? Ребенка схватила и к себе под пальто засунула. Говорю ей: «Ты тут послед рожай, а я с ребенком в кабину пойду…» Не знаю, как доехали… Всё, слава Богу, обошлось…»
В Карелии Антонида проработала 14 лет. Вышла замуж, родила сына Валеру. А потом ее сестра позвала ее в Липецк, откуда родом был ее супруг. Работала по профессии, помогала детям появляться на свет. Спустя три года случилось несчастье – трагически погиб муж Виктор. Пришлось учиться жить заново. Растила сына, работала на двух, а то и на трех работах. Своего жилья не было, копила на кооперативную квартиру.
«Сын у меня был замечательный, - с грустью говорит собеседница. Рос в основном один, я-то постоянно на работе. Но никогда на него не жаловались. И учился хорошо, и спортом занимался. После школы Валера в Вологодское речное училище поступил. После армии окончил Петрозаводский институт, с правом работать механиком на любых судах. Три года работал на подводной лодке. Это потом сказалось на его здоровье»…
Антонида Александровна, в силу своего возраста, ей 92 года, уже не может вспомнить, почему она решила оформить дарственную на одну из комнат своей квартиры сыну, а другую – внучке. Наверное, хотела, как лучше, а получилось, как всегда… Валерий понимал, что нормальной жизни с женой не получится, и решил развестись. Не успел… Когда его не стало, не стало жизни и Антониде. Получив в наследство комнату мужа, молодая женщина поставила перед собой задачу избавиться от ненавистной свекрови. Антонида, стараясь избежать контактов со снохой, часто бродила по улицам. Однажды познакомилась с женщиной, та, в свою очередь познакомила ее с вдовцом, который последние пять лет жил один. Антонида сначала сопротивлялась, ведь ей на тот момент исполнилось 60. Но, поддавшись уговорам, согласилась.
«С Мишенькой мы прожили пять лет. Он был добрым, заботливым. Всегда старался сделать для меня что-нибудь хорошее…»
Когда Мишенька, только так собеседница называла своего второго мужа, умер, к ней вдруг зачастила племянница. «Буду за вами ухаживать», - заявила родственница… О том, что и эта квартира ей не принадлежит, Антонида узнала случайно, когда потекли трубы. Пришла в ЖЭК, а там говорят: «Пусть приходит хозяйка, пишет заявление». Она удивилась, я, мол, хозяйка! А ей показывают документ, где сказано, что она подарила квартиру племяннице. Однако ни бороться, ни доказывать свою правоту у пожилой женщины уже не было сил. О том, что происходило в ее дальнейшей жизни рассказывать долго, а главное - бессмысленно. Был период, когда она почти три недели жила на вокзале, а однажды на одной из остановок ее подобрали сотрудники полиции и привезли в Липецкую областную психоневрологическую больницу в селе Плеханово…
Последние два года Антонида Александровна живет в Липецком доме-интернате для престарелых и инвалидов. Никто ее не навещает. Ни внучка, для которой она сделала не мало, отдала ей все накопленные деньги - порядка 80 тысяч рублей. Ни племянница, обманом оставившая родную тётушку без жилья.
Бог им судья, для каждого найдется свой крест. Антонида Александровна обид не копит, она чувствует себя хорошо, переписывается с подругой, жившей когда-то на острове Бревенник у устья Северной Двины. А еще она научилась выжигать по дереву. У нее уже есть несколько работ, которыми она очень гордится…
Наталья ПОПОВА
Фото автора.
12.09.2019, 1751 просмотр.
