Дневник солдатской памяти.
КАЖДОМУ - СВОЕ
Тот день и тот час, который мы так томительно долго ждали, - настал! Курская битва началась в 2 часа 20 минут 5 июля 43-го. Но первой «заговорила» наша артиллерия. Опередив противника, она обрушила массированный удар на изготовившиеся к наступлению группировки врага.
Незадолго перед тем я сменил на посту часового Юрия Преображенского. Дом, который мы охраняли, занимал командир полка, подполковник Кулак. И в нем никого не было. Командир полка еще с вечера ушел в штаб полка. А местных жителей в деревне Степь не было – немцы перед своим отступлением заставили их покинуть родное жилье. И когда я заступил на свой пост, тишина стояла мертвая – молчал дом, молчала в предрассветном мраке ночь.
Эта тишина продолжалась и после того, как отгремела полу часовая канонада нашей контрартподготовки. Ошеломленные внезапностью удара, оглушенные разрывами снарядов артиллерии, авиационных бомб, реактивных снарядов «Катюш», накрывших огнем целые площади, заставили немцев взять солидную паузу. Они «молчали» более 2,5 часов. Приходили в себя. Копили ярость.
И вот настал их черед! Теперь бушует огненный вихрь немецкой артподготовки. Тысячи и тысячи снарядов и мин, тонны сбрасываемых бомбардировщиками бомб перепахивают, мешая с землей наши оборонительные укрепления. В крутые пике сваливаются вражеские штурмовики «Юнкерсы», обрушившие бомбы на окопы и ходы сообщения. Разрывы их сотрясают землю, и она колеблется и подпрыгивает как в 10-бальное землетрясение!
Удушливый запах гари. Пыльной пеленой затуманено солнце. По небу – вижу это впервые – плывут, перекрещиваясь, волны зыби…
Гитлеровцы пошли ва-банк! Они, похоже, готовы подавить саму возможность какого-либо сопротивления с нашей стороны.
Что теперь с моими фронтовыми друзьями? С теми, кто там, впереди? Где теперь командир полка, и каково нашим батарейцам – огневикам? Мне трудно представить это!..
Сам-то я почти в безопасности. В деревню Степь залетело и разорвалось не более пяти снарядов. И я даже в некотором роде в обиде на свою «судьбу – индейку», оторвавшую меня от друзей, определившую на эту бессмысленную вахту у пустого дома и роль стороннего наблюдателя, а не участника набирающего крутой разгон сражения.
Немецкая артподготовка длится уже более двух часов. Противник переносит теперь огонь в глубь нашей обороны, бьет по ближним тылам. Расчищает, так сказать, дорогу для глубокого прорыва.
Растет число проходящих мимо меня раненых. Они, - кто быстрым шагом, а кто и бегом торопятся подальше отойти, вырваться из кромешного ада, который теперь остался вроде бы позади.
А мне-то - как быть?! Я уже и счет потерял часам, что стою у своего пустого «объекта». Похоже, в творящейся вокруг круговерти обо мне просто забыли.
Вспоминаю какой-то детский рассказ о мальчишке, вот так же забытом сверстниками на посту часового, который ему поручили во время ребячьей игры. Он хоть и долго мучился, но не дрогнул, пока его не выручил счастливо подвернувшийся отпускник – военный.
Ну и ну!.. А кто меня снимет с поста?!.. Ведь самовольное его оставление является грубейшим нарушением воинского Устава. Своего рода дезертирство! Этому меня учили еще до войны, в бытность мою курсантом Тамбовского пехотного училища.
И тут я вижу бегущего прямо ко мне,.. кого бы вы думали? Да это никак лейтенант Гладких! Ну, конечно, адъютант командира полка спешит забрать в охраняемом мною доме вещи своего командира, возможно, какие-то карты и важные документы.
- А ты что здесь торчишь?! - налетает он на меня.
Отвечаю в тон ему:
- Приказано… и стою!
- Беги, пока не поздно: снимаю тебя с поста, ефрейтор!..
Команде Гладких я, признаюсь, подчинился охотно. Как старший по званию, согласно Уставу он вправе отдать мне подобный приказ.
Нарочито неспешно перед Гладких, закинув карабин на плечо, выхожу на проселок. И только оставив позади деревню Степь, спохватываюсь: я же не спросил лейтенанта куда идти и где теперь смогу разыскать свою батарею…
01.06.2011, 1068 просмотров.
